Зачем Христос нисходил во ад?

Алексей Ильич Осипов

На это вполне определённо отвечают и Слово Божие, и Святые Отцы.
Апостол Пётр пишет: «Христос... находящимся в темнице... сойдя, проповедал» (1 Пет. 3; 18—19). Это была проповедь не только праведникам (естественно, некрещёным), а и «некогда непокорным ожидавшему их Божию долготерпению», и погибшим при потопе «во дни Ноя» (3; 19—20),«мёртвым» (4; 6). То есть, проповедь Спасителя была обращена ко всем усопшим от начала бытия человеческого.

По учению Церкви, Воскресением Христовым ад, как закрытая, образно говоря, тюрьма, перестал существовать, разрушены были «вереи адовы». Христос, поётся на Пасху, «умертвивый смерть», «смертию смерть поправ»,«смертное жилище разори своею смертию днесь». А как решительно сказал о победе Христа над адом, вечными муками и страданиями святитель Иоанн Златоуст в своём знаменитом Пасхальном слове: «Где твоё, смерти, жало; где твоя, аде, победа? Воскресе Христос, и ты низверглся еси. Воскресе Христос, и падоша демони. Воскресе Христос, и радуются ангели. Воскресе Христос, и жизнь жительствует. Воскресе Христос, и мертвый ни един во гробе»! Контекст речи святителя прозрачно ясен: слова «мертвый ни един во гробе» говорят не просто о воскресении тела, за которым для грешников могут последовать вечные мучения, но о воскресении и духовном, открывающем человеку врата вечной жизни в Боге. Святитель даже так говорит о темницах адовых: «Ибо они были поистине тёмными, пока не сошло туда Солнце справедливости, не осветило и не сделало ад небом. Ибо где Христос, там и небо».

В последовании утрени в пятницу Страстной седмицы на «Блаженных» слышим то же самое: «Рукописание наше на Кресте растерзал еси, Господи, и вменився в мертвых, тамошнего мучителя связал еси, избавль всех от уз смертных воскресением Твоим...» Эта же мысль звучит во множестве богослужебных текстов Октоиха, Триоди постной и цветной и др.

Святой Ефрем Сирин не сомневается, что «во гласе Господа ад получил предуведомление приготовиться к последующему Его гласу, который совершенно упразднит его».

Как понимать все эти слова — лишь как возвышенную церковную поэзию, красивую лирику, распространяющуюся в действительности только на небольшой круг избранных, или это реальность новой жизни, принесённой Спасителем человечеству? Нет сомнения, что победою Христовой все, не только праведно жившие, но даже и мёртвые, некогда непокорные, но не похулившие Духа Святого, не согрешившие грехом «к смерти» (1 Ин. 5; 16), были и будут освобождены из ада. Все они, пройдя в нем огненный искус страстей, приняли и примут Спасителя и с Ним дар благодати Крещения и, таким образом, станут членами Церкви Христовой — спасутся. Эта полная победа над адом и смертью догматически точно показана на древнерусской иконе Воскресения, где ад разрушен сошедшим в него Христом.

Прп. Максим Исповедник, объясняя слова апостола Петра (1 Пет. 3, 18—21; 4, 6) о сошествии Христа в ад, писал: «...Писание называет „мёртвыми” людей, скончавшихся до пришествия Христа, например, бывших при потопе, во время столпотворения, в Содоме, Египте, а также и других, принявших в разные времена и различными способами многообразное возмездие и страшные беды божественных приговоров. Эти люди подверглись наказанию не столько за неведение Бога, сколько за обиды, причинённые друг другу. Им и была благовествуема, по словам св. Петра, великая проповедь спасения — когда они уже были осуждены по человеку плотию, то есть восприняли, через жизнь во плоти, наказание за преступления друг против друга, — для того, чтобы жили по Богу духом, то есть, будучи во аде, восприняли проповедь Боговедения, веруя во Спасителя, сошедшего во ад спасти мёртвых». Совершенно очевидно, что мёртвые и всех последующих времён, также будучи во аде и восприняв проповедь Боговедения, получат возможность «жить по Богу духом».

Святитель Иннокентий (Борисов) в своём «Слове в Великую Субботу», обращаясь к тому же месту послания апостола Петра, делает вывод, что целью сошествия Христа во ад было выведение из него не только ветхозаветных праведников (как из иудеев, так и из всех других народов), но даже и «самых упорных душ». Вот как он говорит:

«Что было предметом проповеди во аде? Апостол не говорит об этом прямо. Но что другое могло быть предметом проповеди Спасителя, кроме спасения? Конец дела показывает и существо его. А концом проповеди во аде для самых упорных душ, каковы современники Ноя, долженствовало быть, по ясному свидетельству Апостола, то, чтобы они, “суд прияв — во время потопа — по человеку плотию”, “пожили теперь — после проповеди Христовой — духом” (1 Пет. 4; 6). Те, кои ожили духом, не могли уже быть оставленными среди жилища смерти, и Победитель смерти, сошедши во ад Один, долженствовал извести с Собою многих. Если бы кто касательно сего усомнился дать полную веру аду, жалующемуся на то, что Он при сем случае “погубил еси мертвецы, имиже царствова от века”, не может усомниться в свидетельстве Церкви, которая несомненно воспевает, что сошествием Божественного Жениха ея во ад “истощены вся адова царствия”».

О том же писал и прп. Иоанн Дамаскин:

Это понимание сошествия Христова в ад принципиально отличается от учения Католической Церкви, которая усматривает в проповеди Спасителя в аду «обличение грешников за неверие и злобу» (Фома Аквинский).

Сошествие Христа в ад — акт вневременнóй. Отныне Христос стал доступен всем туда сходящим. Потому и перед теми, которые по объективным причинам не смогли в своей земной жизни уверовать в пришедшего Христа и принять здесь Таинства Крещения, открывается, как видим, возможность войти в Церковь путём ветхозаветного человечества, путём, как осторожно высказался святитель Григорий Богослов, огненного крещения. Он писал:«Может быть, они будут там крещены огнём — этим последним крещением, самым трудным и продолжительным, которое поядает вещество как сено и потребляет легковесность всякого греха»^[6]. И объясняет: «Иные даже не имеют возможности и принять дара [Крещения], или, может быть, по малолетству, или по какому-то совершенно не зависящему от них стечению обстоятельств, по которому не сподобляются принять благодати... последние, не принявшие Крещения, не будут у Праведного Судии ни прославлены, ни наказаны, потому что хотя и не запечатлены, однако же и не худы... Ибо не всякий... недостойный чести достоин уже наказания»^[7].

Однако многие святые пишут и обратное. Например, прп. Макарий Египетский писал: «... так и зачавшие в своём сердце грех и породившие чад беззакония не могут в оный [судный] день избежать страшного и всепожирающего огня, но и души и тела их будут вместе осуждены»^[8]. Святитель Игнатий Брянчанинов решительно исключал возможность спасения нехристиан.

Чем объяснить это очевидное разноречие у Отцов, а иногда и в творениях одного и того же Отца? По этому вопросу можно высказать такие предположения.

Многие святые говорили о вечности мучений:

- поскольку просто верили в это, не ставя никаких вопросов;

- поскольку отказывались или не могли ответить на этот сложнейший вопрос и потому без объяснений повторяли слова Евангелия;

- по любви, чтобы удержать людей от греховной жизни и последующих гееннских (хотя бы и не вечных) мучений;

- потому что отождествляли канонические границы земной Церкви с Церковью — Телом Христовым и отсюда рассматривали принятие Таинства Крещения здесь как безусловное требование спасения.

Другие Отцы писали о возможности спасения нехристиан и даже всех людей, поскольку:

- не видели другого ответа на вопрос: почему Бог-Любовь даёт жизнь тем, которые, как Он знал, изберут путь зла и будут вечно пребывать в нескончаемых страданиях;

- познав Божественную Любовь, они не могли представить себе бесконечных мучений творений Божиих;

- тот факт, что ветхозаветные праведники, благоразумный разбойник, многие мученики и другие, не принявшие Таинства Крещения здесь, тем не менее спаслись, свидетельствует, что границы Церкви Христовой шире её земных канонических пределов и что, следовательно, получение дара благодати Крещения и вхождение в «Тело [Христово]» (Кол. 1; 24) возможно и там;

- они не усматривали в этом понимании никакого противоречия учению Христову.

Последнее подтверждается тем замечательным фактом, что имеющие общецерковное значение творения святителей Григория Нисского и Григория Богослова, Амфилохия Иконийского, Пасхальное слово святителя Иоанна Златоуста, святых Ефрема Сирина, Исаака Сирина (как и высказывания в том же духе целого ряда других Святых Отцов), а также бесчисленные богослужебные тексты (особенно пасхальные и воскресные, например, в Великую Субботу: «Царствует ад, но не вечнует над родом человеческим...»), прямо говорящие о полном и окончательном уничтожении смерти и ада Воскресением Христовым, приняты всей Церковью. Более того, на V Вселенском Соборе (553 г.), осудившем оригенизм, никто из Отцов не поднял голоса, чтобы причислить имя свт. Григория Нисского к еретикам. А на VI Вселенском Соборе (680 г.) святитель Григорий Нисский вместе с Григорием Богословом и Иоанном Златоустом, мысли (и отчасти двоемыслие) которых по этому вопросу были хорошо известны Отцам Собора, не только не подверглись осуждению, но и были особо выделены на нем в качестве избранных святых. На VII же Вселенском Соборе (787 г.) святитель Григорий Нисский — общеизвестный выразитель идеи всеобщего спасения — был даже назван «отцом Отцов». Особенно при этом поучителен для нашего времени тот факт, что те Отцы, которые считали мнение свт. Григория о всеобщем спасении ошибочным, тем не менее никогда не причисляли его к еретикам.

Отсюда становится понятным, почему эта точка зрения на спасение не может рассматриваться как что-то выходящее за границы церковной богословской мысли.

Важно отметить и тот факт, что воззрения Святых Отцов (то есть учение самой Церкви) обоих направлений имеют полное единство и согласие в том, что вечная участь каждого человека будет наилучшей, исходя из его духовного состояния, ибо «Бог есть любовь» (1 Ин. 4; 8).